Многие говорят: «Живи здесь и сейчас. Прошлое оставь в прошлом». Звучит разумно. Но что делать, если «здесь и сейчас» пронизано болью, которую ты не можешь объяснить? Если осенью тебя накрывает волна тоски — тяжёлой, безысходной, словно ты оплакиваешь кого-то, кого даже не знала в этой жизни? Что делать, если слёзы наворачиваются не от личной утраты, а от пейзажа: от туманного берега, от одинокого дерева на холме, от золотой листвы на фоне серого неба?
Я долго не понимала, откуда берётся эта боль. Она не имела отношения ни к моим текущим отношениям, ни к работе, ни к детству. Она просто была. Внутри я проживала какую-то утрату, а на внешнем плане мои дела не двигались, или решались очень медленно. С таким запросом я пришла на сеанс регрессии.
Мы искали источник в теле — там, где живёт память, которую разум не осознаёт. И обнаружили: это тоска. Не грусть, не печаль — именно тоска. И она появилась осенью, особенно обостряясь перед картинами Левитана или пейзажами, похожими на его полотна.
Мы пошли в первопричину моего состояния. В своем воображении я сразу оказалась в двухэтажном доме, а за окном увидела левитановскую осень. Описывая вид из окна, я не могла сдержать слез. Это были очень сильные эмоции, связанные с пониманием красоты любых красок природы. Все мы любим яркие солнечные пейзажи, но мало кто может понять величие серого неба и такой же серой реки, в которой отражается цветная полоса смешанного леса в осенних красках. И ключевым моментом в этом особом виденье природы был Исаак Левитан.
Забегая вперед, я скажу, что Левитан всегда трогал мое сердце, я несколько раз была в Плесе, в музее Левитана, там я даже расплакалась при словах о его смерти, как будто бы он умер вот сейчас при мне. Мое сердце его как будто по – особому знало и понимало…
И вот в регрессии я увидела себя: Роза Левитан, сестра Исаака. Не известная, не прославленная, но жившая им, его гением, его светом, его одиночеством. Я не была художницей, но каждая его кисть, каждый мазок — были моей душой. Когда он умер, умерла и я. Не физически — душевно. Я осталась с пустотой, которую ничто не могло заполнить. Вся моя жизнь была посвящена ему, и без него не осталось смысла.
Эта боль не ушла с переходом в новую жизнь. Она легла в подсознание, как семя, и проросла в моей современной реальности в виде осенней тоски, слёз перед картинами и ощущения, что чего-то важного не хватает, хотя внешне всё в порядке.
И вот здесь возникает ключевой вопрос: а зачем вообще копаться в прошлом? Разве не лучше «отпустить» и «двигаться дальше»?
Дело в том, что «отпустить» можно только то, что осознано. А если боль пришла из прошлой жизни — из другого тела, другой эпохи, другого контекста — как ты можешь её отпустить, если даже не знаешь, чья она? Ты просто несёшь её с собой, как тяжёлый чемодан, не понимая, что внутри. И этот чемодан мешает тебе идти легко, строить отношения, брать новые проекты, радоваться успехам.
Регрессия — это не побег в прошлое. Это освобождение. Это возможность встретиться с той частью себя, которая застряла в травме, в моем примере в утрате.
На регрессии мы прощались с Левитаном, поминали его. Интересный факт. В трансе при словах регрессолога: «Окажись в месте могилы Левитана», я металась между двух кладбищ. В самом трансе я еще подумала, что включаю рациональное мышление, и мне надо бы поглубже зафиксировать внимание к одному месту, но я так и находилась одновременно у двух могил. После сессии я нашла информацию о том, что сначала Левитана захоронили на еврейском кладбище в Москве, а позже перезахоронили на Новодевичьем кладбище.
Многие до сих пор скептически относятся к регрессии. Говорят: «Это всё воображение» или «Все себя видят известными личностями». Но по факту невозможно вообразить глубокую тоску, вызванную осенним лесом или грязной дорогой, как на картине «Владимировка». Про сестру Левитана мало кто знает, и уже после регрессии я с трудом нашла хоть какую-нибудь информацию о ней. Но то, как она тяжело переживала смерть брата говорится во многих письмах друзей и близких Левитана.
Кто -то может сказать, что чувствительный человек себе нафантазировал что-то в трансе. Пусть. Но если воображение способно исцелить, то какая разница, что было на самом деле. Но понимание, что боль, которую ты несешь не твоя, дает возможность ее отпустить и отгоревать навсегда.
Иногда, чтобы жить «здесь и сейчас», нужно вернуться в прошлое. Только встретившись с прошлым (даже если оно не из этой жизни), мы обретаем право на настоящее.
Сегодня для меня осень стала другой. Да, я всё ещё тронута пейзажами Левитана — но теперь это трепет, а не боль. Теперь я смотрю на его картины и благодарю за красоту, за передачу чувств через природу, за способность видеть мир вокруг себя.
Похожие записи:
Если вам понравилась статья, то можете ей поделиться, нажав на кнопочку ниже. Спасибо!